Современная сказка
Мне хочется плакать. Зачем писать об этой до оскомины надоевшей неразрешимой ситуации, разрешать которую мне в принципе не хочется? Не лучше ли написать сказку о том, как появится рыцарь на белом коне и спасет меня из этой темной башни, в которую я сама себя заточила. Не для того ли, чтоб кто-то спас меня? От одиночества или от этой «невыносимой легкости бытия», что я сама себе создаю, день за днем. Что ж, «картина маслом»: есть кредит, есть отличная квартира с ремонтом, где я живу одна уже пару лет и есть долговой груз, который я безрадостно тащу те же 2 года.
-Черт, как я умудрилась вляпаться в этот липкий бред?
А вот и он, рогатый, радостно скалится, держа в руках веревочки, за которые дергает бездумно, а на этих веревочках, ба... эта вялая фигурка до боли знакома. Это я, собственной персоной, любуйтесь, господа. Болтаюсь, как безвольная тряпка на серых веревках. Я наблюдаю эти хаотичные движения со стороны. Нет, братцы, это не я, не может быть. Я хочу уйти, но не могу оторвать взгляд от жалкой фигурки. Мне становится жарко, щеки горят, и это приводит в чувство. Да вот же я, стою и взираю на это избиение младенца. Подбегаю к черту, толкаю его. Он большой, крепкий и я совсем даже не сказочно больно ударяюсь об него. Но на моей стороне фактор неожиданности и гнева. Он оступается и фигурка, что-то среднее между Ароекином, Пьеро и Коломбиной (печальная, в ярких одежках и с длинными черными волосами) падает на землю. Я подхватываю ее и бегу что есть силы. Останавливаюсь где-то в лесу. Ну и что теперь? Я не знаю, что делать с ней, я не умею, да и не хочу дергать за веревочки. Мне нечем дышать после быстрого бега.
-Черт, мне снова хочется плакать.
А вот и снова он. Мда, убежать далеко не просто от своего черта.
-Ну что, чего хочешь-то куколка? - насмешливо спрашивает он.
Я хочу, чтобы кукла исчезла, а я стала собой.
Черт, кукла, лес — все исчезает, а я вижу себя на утесе над озером. Я прыгаю, долго лечу и наконец-то погружаюсь в прохладную воду, которая остужает мое горящее лицо. Я плыву, плыву и совсем не хочу выныривать. Вот только можно ли назвать это счастливым завершением? Вряд ли. Щеки продолжают гореть, на этот раз воды озера мне не помогут. Придется, видимо, вынырнуть и увидеть ненавистную, ухмыляющуюся рожу. Он прав, я не вижу, не могу увидеть счастливого завершения этой сказки. Время happy-end-ов на сегодня исчерпано. Я выхожу из воды и с удовольствием и со всей дури бью его по наглой морде. Дури оказывается много, рука болит, выхода как не было, так и нет, но хотя бы удовлетворение я получила. Щеки горят, рука тоже, вообще жарко . Черт с ним со всем! Плакать больше не хочется.
Мне хочется плакать. Зачем писать об этой до оскомины надоевшей неразрешимой ситуации, разрешать которую мне в принципе не хочется? Не лучше ли написать сказку о том, как появится рыцарь на белом коне и спасет меня из этой темной башни, в которую я сама себя заточила. Не для того ли, чтоб кто-то спас меня? От одиночества или от этой «невыносимой легкости бытия», что я сама себе создаю, день за днем. Что ж, «картина маслом»: есть кредит, есть отличная квартира с ремонтом, где я живу одна уже пару лет и есть долговой груз, который я безрадостно тащу те же 2 года.
-Черт, как я умудрилась вляпаться в этот липкий бред?
А вот и он, рогатый, радостно скалится, держа в руках веревочки, за которые дергает бездумно, а на этих веревочках, ба... эта вялая фигурка до боли знакома. Это я, собственной персоной, любуйтесь, господа. Болтаюсь, как безвольная тряпка на серых веревках. Я наблюдаю эти хаотичные движения со стороны. Нет, братцы, это не я, не может быть. Я хочу уйти, но не могу оторвать взгляд от жалкой фигурки. Мне становится жарко, щеки горят, и это приводит в чувство. Да вот же я, стою и взираю на это избиение младенца. Подбегаю к черту, толкаю его. Он большой, крепкий и я совсем даже не сказочно больно ударяюсь об него. Но на моей стороне фактор неожиданности и гнева. Он оступается и фигурка, что-то среднее между Ароекином, Пьеро и Коломбиной (печальная, в ярких одежках и с длинными черными волосами) падает на землю. Я подхватываю ее и бегу что есть силы. Останавливаюсь где-то в лесу. Ну и что теперь? Я не знаю, что делать с ней, я не умею, да и не хочу дергать за веревочки. Мне нечем дышать после быстрого бега.
-Черт, мне снова хочется плакать.
А вот и снова он. Мда, убежать далеко не просто от своего черта.
-Ну что, чего хочешь-то куколка? - насмешливо спрашивает он.
Я хочу, чтобы кукла исчезла, а я стала собой.
Черт, кукла, лес — все исчезает, а я вижу себя на утесе над озером. Я прыгаю, долго лечу и наконец-то погружаюсь в прохладную воду, которая остужает мое горящее лицо. Я плыву, плыву и совсем не хочу выныривать. Вот только можно ли назвать это счастливым завершением? Вряд ли. Щеки продолжают гореть, на этот раз воды озера мне не помогут. Придется, видимо, вынырнуть и увидеть ненавистную, ухмыляющуюся рожу. Он прав, я не вижу, не могу увидеть счастливого завершения этой сказки. Время happy-end-ов на сегодня исчерпано. Я выхожу из воды и с удовольствием и со всей дури бью его по наглой морде. Дури оказывается много, рука болит, выхода как не было, так и нет, но хотя бы удовлетворение я получила. Щеки горят, рука тоже, вообще жарко . Черт с ним со всем! Плакать больше не хочется.